Навстречу юбилею заповедной системы России
Автор: В.В. Дежкин, д.б.н., проф., академик РАЕН
Девяносто лет тревог и надежд
Удивительно! Одно и то же событие или явление в непрерывном движении истории может менять свою сущность, приобретать новые неожиданные черты и свойства. Скромный предшественник современного заказника, празаказник, учрежденный по прихоти древнерусского князя, немецкого барона или индийского махараджи, мог оберегать каких-либо экзотических животных и служить для ублажения его капризного владельца. Культовое святилище туземцев олицетворяло и материализовало их отношение к природе и имело религиозный, социальный смысл. С нынешних же позиций мы ставим их… в самом начале ряда будущих охраняемых природных территорий. Вне зависимости от первоначальных намерений основателей…
А что в конце этого ряда? Мы считаем, что охраняемые природные территории современности – важнейшие и многофункциональные экологические учреждения. Они подразделяются на множество категорий, каждой из которых общество «поручает» очень значимые для него функции. Диапазон этих функций чрезвычайно широк – от сохранения какого-либо компонента ландшафта до сбережения крупных биогеоценозов, элементов биосферы. А в общем – концептуальном – смысле этико-моральный аспект существования этих территорий заключается в осознанном (наконец-то!) стремлении общества в какой-то мере возместить ущерб, нанесенный разграблением и загрязнением природы, приостановить наступление региональных и глобального экологических кризисов. Охраняемые природные территории, к тому же, удовлетворяют насущную потребность людей в прямом и опосредованном контакте с относительно сохраненной природой, воспитывают гуманное и бережное отношение ко всему живому, сберегают и возрождают экологические, народные, религиозные традиции.
В ноябре текущего года мы отмечаем 90 лет со дня создания первого в России государственного заповедника – Баргузинского. Он не был новичком в этом мире, у него имелись частные предшественники в России и государственные – в других странах. Однако, для нас он был первым, с него ведется история будущих природоохранных учреждений и потому он для нас по-настоящему дорог.
Девяносто лет – не очень круглая дата. Лучше бы, конечно, – 100 лет и торжественное подведение вековых итогов. Будем надеяться, что это случится. Но и в девяносто лет заповедной системы нам есть, что сказать и уже говорилось.
Девяносто лет – это время окончательного формирования заповедной идеи в Советском Союзе, ее совершенствования, частичного претворения в жизнь в форме многочисленных природных заповедников и заказников, а в дальнейшем – и иных категорий особо охраняемых природных территорий. Это периоды – кратковременные, к сожалению,- государственного признания важности заповедного дела и возведения руководства им на самые высшие ступени управленческой иерархии (в 1951 году было создано Главное управление по заповедному делу при Совете Министров СССР! Которое, к сожалению, просуществовало очень недолго). За 90 лет в полной мере проявили себя тысячи и тысячи именитых и безвестных работников заповедного дела, чьими непрерывными и часто – героическими усилиями была сохранена природа со всеми ее обитателями на миллионах гектаров заповедных территорий, создана прекрасная наука, которая внесла золотой вклад в копилку мировой экологии. Фонд заповедной литературы насчитывает тысячи томов и имеет свою незаменимую нишу в естественно научной литературе. Заповедники Советского Союза (России) получили заслуженное признание в мире как уникальные лаборатории в природе и хранители огромных пространств не преобразованных земель, первичных экологических систем. В заповедниках приобщились к природе и приобрели первичные научные навыки десятки тысяч студентов и аспирантов, многие из которых стали впоследствии известными учеными. Большие потоки посетителей заповедных музеев, визит-центров, экологических лагерей и троп текли и продолжают течь через заповедники и национальные парки, получая первичные представления о Природе России. Наконец, пусть и с некоторыми отклонениями от чисто заповедных принципов, охраняемые природные территории страны провели огромную работу по активному восстановлению популяций многих охотничьих животных и в первую очередь – бобра и соболя. Все это было и есть. И это высоко оценено специалистами по охране природы и природопользованию, российской и мировой экологической общественностью. И это должны знать руководители нашего государства и экономики.
Что же государство, какую роль оно играло и играет в становлении «заповедных былей», в существовании территориальной системы охраны природы? Нельзя, естественно, сводить эту роль к нулю, иначе этой системы не было бы вообще, сделано немало, однако изъянов гораздо больше, нежели позитива. Прежде всего – и об этом надо говорить особенно громко – охрана Живой Природы, заповедное дело никогда не были в числе государственных приоритетов. Такое же положение сохраняется и в настоящее время. Пробилась ли хоть раз эта актуальнейшая тема в доклады Президента «О положении в стране»? Рассматривалась ли специально и глубоко на сессиях Государственной Думы? Изучалась ли детально и оценивалась ли с привлечением ведущих ученых Правительством? Почему сохранение и восстановление Природных ресурсов, в том числе и силами особо охраняемых природных территорий, не выделено в приоритетную Программу Правительства, хотя известно о бедственном состоянии этих ресурсов и ведающих ими структур? Как расценить факт невыполнения высокопоставленными чиновниками обещания, – создать федеральное агентство по охраняемым природным территориям, – которое Президент публично дал известному журналисту Василию Пескову во время встречи с ним?
Но это события последнего времени. А что было за 90 лет? Огромные 90 лет? А было всякое, в том числе и невозможное по современным представлениям.
Задачи охраны природы изымались из терминологического и фактического обихода заповедников, объявлялись буржуазными и подменялись задачами по «социалистической реконструкции природы» и повышению производительности лесного, сельского, охотничьего и рыбного хозяйства. От заповедников непрерывно требовали «внедрения» в практику результатов научных исследований.
Жалкие гроши, которые выделялись на финансирование заповедников, казались руководящим чиновникам чрезмерными и неоправданными и от заповедников настойчиво требовали развития собственных доходных производств, перехода на «самоокупаемость». Кстати, не столь давний Приказ, обложивший заповедники и национальные парки своеобразной данью,- не является ли он зловещим симптомом возврата к этим незабвенным временам?
Закрытие большинства советских заповедников в 1951 и 1961 годах и сокращение площади многих из оставленных - самое зловещее воспоминание минувших 90 лет. Казалось бы, в современной державе, претендующей на возвращение к роли Великой, не должно возникать и тени возможности повторения этих сюжетов. Но кружатся и множатся слухи о некоем сверхвлиятельном ведомстве, руководители которого якобы недоброжелательно настроены по отношению к заповедному делу, и сжимаются сердца от дурных предчувствий. Напомним потенциальным «реорганизаторам» еще раз: заповедники и другие особо охраняемые природные территории – не часть «государственного имущества», а бесценное народное достояние, нуждающееся в совершенно особом отношении, не поддающееся юридическим стандартам!..
Вечная скудость бюджетного финансирования. Нищенские или близкие к ним условия быта сотрудников заповедников. Необходимость для них постоянно отыскивать побочные источники доходов и питания, заниматься трудоемким подсобным хозяйством. Обязательная трудовая повинность в соседних колхозах и совхозах. Беспомощность при виде высокопоставленных гостей-браконьеров, да еще и унизительная повинность в организации охот для них. Неусыпный надзор со стороны местных партийных органов за всем, вплоть до требования уничтожения крупных хищников и особенно – волков на заповедных территориях. И так далее и тому подобное. Восхищает то, что сотрудники заповедников в этих сложнейших условиях не потеряли лица и сумели сохранить верность идеям охраны природы, преданность заповедной науке. Сохранить вопреки!..
Нас особенно возмущает то, что советская и российская элита, чиновники, ответственные в нашей отчизне за охрану природы и разумное природопользование не понимали и не понимают до сих пор великого природоохранного, нравственного и экономического значения заповедного дела, получившего твердые приоритеты в большинстве стран и в мире в целом. Яркое свидетельство этого – неуклонный, постоянный рост количества, категорий и площади особо охраняемых природных территорий. Всмотритесь, вдумайтесь в следующие показатели:
По данным Всемирного Конгресса парков в Дурбане (ЮАР) в 2003 году, за 1962-2003 годы число охраняемых природных территорий в мире выросло с 9214 до 102102, а их площадь – с 2,4 млн. до 18,8 млн. кв. км. (табл.1). На суше находятся под охраной 17,1 млн. кв. км, или 11.5 % общей земной поверхности. Морские охраняемые природные территории занимают 1,7 млн.кв. км, или 0,5 % поверхности морей и океанов.
Таблица 1
Динамика охраняемых природных территорий по данным Всемирного Конгресса Парков (2003 United Nations List, 2003)
Годы |
Количество |
Площадь |
1962 |
9214 |
2,4 млн. кв. км |
1972 |
16394 |
4,1 млн. кв. км |
1982 |
27794 |
8,8 млн. кв. км |
1992 |
48388 |
12.3 млн. кв. км |
2003 |
102102 |
18,8 млн.кв.км. |
В России наиболее значительный прирост числа заповедников приходится на 1990-1995 гг., когда было создано 22 новых природоохранных учреждения. С 2000 по конец 2005 года новые заповедники, как известно, в нашей стране не создавались, что в первую очередь связано с изменением отношения к ним в Правительстве и отдельных министерствах. Их число застыло на роковой цифре «100» . Между тем, повторяем, в мире за 1992-2003 годы число особо охраняемых природных территорий увеличилось более чем вдвое, а занимаемая ими площадь – в два раза. Возникновение нашего 101-го заповедника «Кологривский лес» мы может связывать с личной инициативой журналиста В.М.Пескова и выполненным обещанием ему Президента. Неужели нашим чиновникам не понятно, что все мировое сообщество просто не может так последовательно и с таким упорством заниматься организацией «бесполезных» охраняемых природных территорий??! Что оно видит в них глубочайший социальный и гуманный смысл…
Посмотрим, как будут развиваться события дальше. Пока же с уверенностью и сожалением можно констатировать полнейшую незаинтересованность Правительства и Государственной Думы в дальнейшем развитии системы особо охраняемых природных территорий России. Слава Богу, что решение Президента отвести от Великого озера опаснейшую трассу нефтепровода «Восточная Сибирь – Тихий океан» отвела страшную угрозу от байкальской системы охраняемых природных территорий, в том числе – от нашего «юбиляра» – Баргузинского заповедника.
Каково современное положение с охраняемыми природными территориями в России? Формальная статистика как будто бы благополучна. У нас имеется 334 территории федерального значения, занимающие, вместе с их охранными зонами, 2,8% площади страны. Из них на долю 100 природных заповедников (без Кологривского леса) приходится 1,6%, 35 национальных парков – 0,4%. Остальные – федеральные заказники и федеральные памятники природы. Кроме того, формально функционируют свыше 12 тыс. региональных и более 2,6 тыс. местных ООПТ.
Однако, мы не уверены в достоверности всех цифр, характеризующих число региональных и особенно местных российских ООПТ. Отсутствуют четкие критерии, на основании которых они были получены, и структуры, ведущие кадастр ООПТ. Режим многих ООПТ является формальным и не соблюдается. Они существуют лишь на бумаге. Фактический российский природно-заповедный фонд намного меньше отчетного, и над выяснением реальной картины и совершенствованием этого фонда следует еще много трудиться.
Перечень актуальных проблем в сфере заповедного дела очень велик. Недавно в структуры МПР переданы разработанные учеными и специалистами наметки Стратегии развития заповедного дела в России и соответствующий План действий. Это очень емкие документы, заслуживающие глубокого изучения и реализации. В них, естественно, обращается внимание на совершенствование структуры управления отраслью, ее экономического и технического укрепления и многое другое. Хотелось, что бы многие из этих вопросов нашли благополучное решение в юбилейные для заповедников дни. Мы хотели бы так же обратить внимание на некоторые научные проблемы заповедного дела. Но перед этим напомним о следующем принципиальном обстоятельстве.
В России, как известно, официальные перспективы дальнейшего развития федеральных ООПТ определяются в настоящее время Распоряжением Правительства России от 23.05.01 № 725-р, которым предусматривается организация до 2010 года девяти государственных природных заповедников (из них за много лет создан лишь один!) и 12 национальных парков. Это решение, в сущности, принято взамен Федеральной целевой Программы государственной поддержки государственных природных заповедников и национальных парков на период до 2000 года, утвержденной Президентом России. Эта Программа предусматривала создание 36 новых государственных природных заповедников на площади 9,2 млн. га, 28 национальных парков площадью 4,9 млн.га и 10 государственных природных заказников площадью 1 млн.га.
Большинство из предусмотренных объектов осталось лишь на бумаге.
Целесообразно подготовить на современных научных основах и утвердить новую перспективную Программу развития системы федеральных объектов территориальной охраны природы, предусмотрев достаточное финансирование проектных работ и созданных учреждений.
Назовем теперь некоторые неотложные, по нашему мнению, научные проблемы, дополняющие упомянутые Стратегию и План действий.
- В соответствии с существующей российской реальностью и мировым опытом предлагается:
- официально признать право на существование как заповедников, охраняющих и изучающих девственные участки природы, так и заповедников, созданных на экологически ценных территориях, ранее затронутых хозяйственной деятельностью;
- признать целесообразность и актуальность изучения самостоятельного восстановления вторичных природных систем наряду с продолжением исследований естественного хода явлений и процессов охраняемых экосистем и характера прошлого и (возможного) настоящего антропогенного воздействия на них.
- сохранив категорию «природный заповедник» и имеющийся статус, дифференцировать на подкатегории имеющиеся природные заповедники в соответствии с их особенностями, опытом деятельности и научным профилем.
- последовательно внедрять в деятельность особо охраняемых природных территорий (кроме абсолютных заповедников) принципы и методы управления охраняемыми экологическими системами, используя адекватные целям этих территорий методы регуляции и заповедной биотехнии.
- ввести в число основных задач природных заповедников и национальных парков изучение и сохранение всех форм Жизни, методов сосуществования сохранившейся Живой Природы (на особо охраняемых природных территориях) и различных видов хозяйственной деятельности (на эксплуатационных территориях).
- Российской заповедной науке глубже влиться в процесс мировых исследований по заповедному делу, стать частью мировой природоохранной системы, энергичнее участвовать в реализации решений Мировых конгрессов парков, предпринять усилия по методологическому и функциональному объединению проблем охраны природы и рационального природопользования. Выведение российской заповедной системы из полунищенского существования на современный цивилизационный уровень – вопрос престижа нашего государства, он морально и экономически совершенно реален для нынешних условий России и должен рассматриваться во всех важных документах.